Михайловский Валерий

ЕСЛИ БЫ У МЕНЯ БЫЛА ТАКАЯ ВОЛЯ, Я СДЕЛАЛ БЫ РЕАБИЛИТАЦИОННЫЙ ЦЕНТР ДЛЯ ЛЮДЕЙ. ПРОСТО ДЛЯ ЛЮДЕЙ

Перед вами интервью, которого не было.

Да-да, мы взяли на себя такую дерзость. Но все дело в том, что герой этого несостоявшегося интервью -  Валерий Михайлович Михайловский,  тот самый Человек МИРа, с которого, собственно, наш МИР  - Межотраслевой Институт Реабилитации – и начался.

В.М. Михайловский (1951-2015 гг.) - врач, реабилитолог, кандидат медицинских наук, директор Центра «Школа реабилитации», директор ГБУ «Центр по социальной адаптации и реабилитации инвалидов и участников военных действий». В 2004 году создал и возглавил АНО «МИР Человека», главным предназначением которой было развитие реабилитологии как самостоятельной науки.

Нам бы очень хотелось, чтобы эта беседа состоялась. Нам так много нужно спросить, обсудить… может быть поспорить.   И в этом споре вместе найти ответы на важные вопросы. Но это невозможно. Валерий Михайлович не оставил после себя монументальных многотомных трудов, которые можно было бы изучать в тишине библиотек. Он всегда был в делах, в работе, жертвовал сном и отдыхом. Очень часто ему приходилось отстаивать свои взгляды на то, как должна быть организована служба помощи людям, перенесшим травму и нуждающимся в реабилитации. Было много непонимания, противостояния, но он никогда не изменял своим принципам. Его мысли и идеи остались в заметках, набросках, черновиках. Есть несколько законченных научных статей, но это лишь капля в море, не отражающая глубину его подхода к реабилитации.

Но, удивительным образом, именно в этих разрозненных и часто незавершенных работах мы находим ответы на многие актуальные для нас вопросы. Порой не сразу открывается нам смысл прочитанного. Для этого требуется время … И вдруг приходит  осознание, как озарение: «Вот же оно! Как просто, и понятно то, что Валерий Михайлович хотел сказать. Как это близко и созвучно тому, что мы делаем сейчас».

Мы, насколько это нам по силам, развиваем его дело. И находим ответы. Как - будто продолжаем вести диалог с добрым другом и мудрым учителем. Нам осталось только с любовью и уважением найти эти ответы, оставленные в его записях, неопубликованных эссе и выступлениях и поделиться ими с вами. Здесь только цитаты, прямая речь, мы ничего не меняли и не додумывали.

Это правдивое интервью с дорогим нам человеком, только отсроченное во времени.

Ваш жизненный вектор во многом определила семья, в частности,  пример вашего отца, Михаила Семеновича Михайловского. Расскажите о нем, какой вклад он внес в ваше воспитание?

Он прожил трудную жизнь. На фронте Великой Отечественной войны перенес ранение, в результате которого лишился обеих ног. Но при этом сохранил любовь к жизни и окружающим, воспитал в себе такие качества, которые сделали его необыкновенно сильным и интересным человеком. В трудных условиях послевоенных лет, благодаря своему характеру и пытливому уму, он окончил медицинский институт, упорно трудился, стал профессором, в течение многих лет был проректором по науке медицинского института, организовал Федерацию инвалидного спорта в Дагестане и был ее первым президентом. Несмотря на перенесенную травму, он был очень жизнерадостным человеком, признавал себя счастливым, состоялся как личность. Мне и моей сестре повезло быть детьми Михаила Семеновича, наблюдать за его повседневной жизнью. Мы видели, как мужественно и последовательно, параллельно с профессиональной и общественной нагрузкой, он занимался своим здоровьем. Буквально «вытравляя» в себе инвалида. Никогда не бил себя в грудь, доказывая, что ему что-то положено. Помню как-то раз, придя с заседания Федерации инваспорта, где кто-то поссорился друг с другом, с огорчением сказал: «Да, собрались там эти инвалиды…» Хотя сам ходил на двух протезах. Он считал, что инвалидность – это, прежде всего, потребительское отношение. Что можно быть без ног, но не быть инвалидом. Понимание этого он привил и нам – воспринимать человека не через призму какой-то категории, группы инвалидности, а именно как человека. Это, по-видимому, и заставило нас впоследствии искать соответствующие формы реабилитационной работы.

Вы являетесь продолжателем врачебной династии, работали в госпитале,  заведовали отделением. Казалось бы, очень нужное и важное дело, и стабильное по тем временам. Почему вы приняли решение уволиться, и как вам в голову пришла идея создания реабилитационного центра?

Идея реабилитационного центра разрабатывалась с 1983 по 1990 годы. В то время я работал заведующим пульмонологическим отделением в Московском областном госпитале инвалидов Великой Отечественной войны. Именно там для меня начала раскрываться реабилитология, как особая область деятельности. Выявилось, что в этой работе медицинских методов не достаточно. Их возможности здесь не очень работали. Нужно было что-то еще. Особенно это стало очевидно, когда в госпиталь стали поступать молодые ветераны Афганистана, со свежей психологической травмой. Они проявили совершенно иную картину психологических расстройств, переживаний, реакций на жизненные обстоятельства. Тогда еще в нашей стране ничего не знали о посттравматическом стрессовом расстройстве. Эти знания пришли к нам уже позднее. Но тогда я просто увидел недостаточность средств медицины для реабилитации ветеранов. И стал совершенствоваться  во внесении все большего разнообразия в лечебный процесс. Сначала мне показалось, что не хватает педагогики – мы стали проводить медико-педагогические программы. Потом присоединилась психология – стали проводиться медико-психолого-педагогические программы. И именно тогда уже начал остро вставать вопрос – что ж такое «реабилитационный процесс»? Каждый специалист понимал это по-своему. Врачи под реабилитацией понимали процесс лечения, педагоги – обучения, психологи – консультирования. Каждый специалист объяснял это по-своему, с позиций своего предмета, своей главенствующей методологии. В отличие от распространенного тогда понимания, у нас уже тогда начало складываться представление о реабилитации как о особой,  самостоятельной дисциплине. И что организация реабилитационного процесса требует особых усилий. Так постепенно нам стала открываться реабилитология, как общая наука, имеющая свою методологическую основу, а не мультидисциплинарную. Тогда же возникла потребность создания специальных учреждений  - центров реабилитации. Центр – специализированное учреждение на 25-30 мест, где реабилитация занимала бы не второстепенное, а основное место. Идею эту поддержали ветераны Великой Отечественной войны, затем Афганистана. Работа в госпитале проходила очень результативно, и поэтому в госпиталь стали обращаться ветераны, в том числе, и из Москвы, где подобной работы тогда не проводилось. Однако, администрация госпиталя не была заинтересована в данной работе, не хотели также госпитализировать москвичей, ссылаясь на то, что они из другого региона. На этой почве между администрацией госпиталя и ветеранами-москвичами возникли напряженные отношения. И, в связи с этим, ветеранов-афганцев спровоцировали на голодовку протеста, к которой мне также пришлось присоединиться. Я долгое время обращался в различные вышестоящие инстанции о создании Центра реабилитации, но это только усиливало противодействие. В тот период в системе здравоохранения реабилитационных учреждений для ветеранов войн не было, и предлагаемая работа не вписывалась в существовавшие в тот период нормативы. В итоге, стало ясно, что государственные службы не хотят и не могут решить данную проблему. Мне пришлось оставить госпиталь и создавать Центр, как негосударственное учреждение. В 1990 году в Зеленограде был создан  Центр «Школа реабилитации». В этом Центре стали работать люди разных специальностей, ветераны, в том числе и приезжающие из других стран. Каждый вносил свою лепту в понимание проблемы, в практику работы, просто в атмосферу, которой дышал Центр. И был такой замечательный подъем! На этом подъеме  создавалось то, что не могло создать государство при всех своих финансовых и иных ресурсах. И, несмотря на их отсутствие, мы взяли на себя эту работу. В «Школе реабилитации» мы, собственно, заложили основные принципы реабилитации, на которых выстраивается наша сегодняшняя работа.

Расскажите, что есть реабилитация в вашем понимании?

Существует много различных научных публикаций, посвященных реабилитации. Большинство из них написано медиками, психологами, педагогами и другими специалистами, где высказывается точка зрения на реабилитацию, как на комплексный предмет, где существует ряд направлений, из которых, собственно, по их мнению, и состоит реабилитация. Наша позиция заключается в том, что реабилитация – это прежде всего сфера взаимоотношений человека, перенесшего травму, и общества. Эта простая и, казалось бы, очевидная позиция, однако встречается  непониманием,  главным образом, со стороны моих коллег – врачей, и нам приходится доказывать право на ее существование в течение многих лет.

Однажды я познакомился с коллегой,  которому пытался объяснить наше понимание реабилитации. Что реабилитация – это единый и особый процесс, что реабилитацию нельзя воспринимать, как комплексный предмет.  Человек этот был хороший врач-специалист, но был приверженцем «комплексной»  реабилитации.  Пытаясь выяснить,  какой же реабилитацией мы занимаемся,  он спрашивал меня, загибая при этом пальцы:

- Медицинской?

-Нет.

- Психологической?

- Нет.

- Педагогической?

- Нет.

- Трудовой?

- Нет.

-Социальной?

- Нет.

- Культурной?

- Нет.

- Спортивной?

- Нет.

- Тогда чем же?

          Я ответил: «Просто реабилитацией». И тогда он раздраженно сказал: «Не понимаю, чем же вы  занимаетесь в вашем центре».  

          Я много раз оказывался в подобной ситуации, когда ходил по многочисленным инстанциям и кабинетам, отстаивая наш Центр реабилитации, натыкаясь на барьеры  непонимания и ссылок на нормативные документы, законы, представления.  Возможно, этим бы разговор и закончился, но вдруг я увидел, что у него на указательном пальце не хватает одной фаланги.  И я, набравшись смелости, и не видя другой  возможности объяснить, сказал: «Я заметил, что у Вас, очевидно, произошла травма, повлекшая ампутацию части пальца.  Скажите мне, какая сейчас для Вас это проблема – медицинская, психологическая или иная?» Можно было предположить, что он меня просто выставит из кабинета. Но произошло совсем другое.  Он посмотрел на свой укороченный палец, и взгляд его наполнился какой-то детской нежностью и теплотой.   После некоторой паузы он мне ответил: «Да, пальчик… Я понимаю,  о чем Вы говорите».

          Маленький кусочек  тела - часть потерянного пальца, лучше всех моих объяснений позволил этому человеку увидеть проблему совершенно иным взглядом.   Сквозь призму случившейся беды, становится понятно, что полученная травма,  затрагивая человека на самых разных уровнях, порождая массу различных проблем, воспринимается в виде единого комплекса. И самое главное, что необходимо человеку, перенесшему травму,  - поддержка и забота  других людей, помогающих человеку найти силы преодолеть  обрушившиеся на него сложности.

В нашем случае  потерянный кусочек пальца, конечно же,  в свое время потребовал и помощи медицинских работников, и заставил пережить психологические страдания, и, возможно, прятался от посторонних глаз.  Затем пришлось переучиваться делать самые привычные вещи –писать, застегивать пуговицы, открывать дверь, трудиться, наконец. Но, самое главное,  что, несмотря на все эти проблемы, жизнь продолжается.  И, несмотря на пережитую  травму, этот человек  состоялся, как личность.  Работает и приносит окружающим несомненную пользу. Это и составляет основу реабилитации, ее главный, очевидный и в то же время сокровенный смысл, который донес до нас  профессор  М.С. Михайловский.  И эту концептуальную точку зрения мы отстаиваем уже около 30 лет.

В чем заключается противоречие между человеком и обществом, которое призвана разрешить реабилитация?

Всем, независимо от их образованности и культуры, недостает в тесном общении и сближении с другими людьми  чего-то. Чего-то обязательно недостает.  И мы  реагируем  болезненным и травматическим образом на любое проявление невнимания, неуважения к себе или другому, отказа в помощи. И  такого рода внутреннее  реагирование на обстоятельства внешней среды (которая не всегда угождает желаниям человека) привычно рождает в человеке протест, который умножаясь количественно (потому что это массовое явление, присущее подавляющему большинству людей в разнообразнейших ситуациях)  порождает волну социального, общественного протеста против, в сущности, того, что «нам не дали». Вот было бы тепло, и я бы расцвел! Как цветок…. И уже рождается масса протестных движений  разнообразной направленности, но в основе их  часто лежит что-то родственное… И здесь даже неважно, лично тебе не дали, или ты присоединяешься охотно к тем, кого обделили. Естественно полагая, что отстаиваешь единственную правду.  Реабилитация строится на другом понимании процессов индивидуального и общественного развития, развития личности, восстановления здоровья человека и эффективности социальной поддержки. Человек не цветок (хотя такие ассоциации часто уместны). Расцвет человека связан с другими обстоятельствами.  С людьми, оказывается, иначе. Человек расцветает  не беря, но отдавая, и чем более отдавая, тем более обогащаясь.  Это открыто во многих религиях, философиях и т.д.  Чем более бескорыстно отдавая, (не ожидая взамен ничего для себя лично, просто по внутренней глубокой потребности отдавать и жить «ради»  и  «во имя»),  тем более интересным образом изменяется его личная жизнь, обогащаясь необходимым ему. Невозможно бесконечно игнорировать этот великий закон развития. И отождествляя реабилитационный процесс с развитием личности, мы не можем пройти мимо такого понимания и должны искать (или правильнее сказать – создавать) такие обстоятельства, в которых эти принципы проявляют себя реально и  незамедлительно. Для «включения» (если можно так выразиться) реабилитационного процесса нужен иной уровень сознания и достаточный уровень развития волевых качеств личности. И в мире сегодня есть достаточное количество людей, понимающих это, и готовых к сотрудничеству в этой области. Людей, понимающих, что именно это «держит мир». В разных концах планеты Земля, в разных странах мира появляются люди не только выказывающие чудеса выносливости, личной воли, эффектов  выздоровления от неизлечимых (якобы) болезней и тому подобное, но и понимающих смысл  взаимной поддержки. 

Что нужно для того, чтобы процесс реабилитации состоялся и был эффективен? Все ли необходимые составляющие этого процесса к нему готовы?

Просматривая путь, который мы проделали, я вижу, как продвинулось в нашей стране понимание проблемы реабилитации. Возникло множество различных практических учреждений – центров социального обслуживания, реабилитации, других учреждений, действующих в разных направлениях, близких к реабилитации. Однако, служба реабилитации, к сожалению,  в нашей стране еще не сформирована. И она не может быть сформирована до тех пор, пока реабилитология не определится в единое научное пространство, не обретет собственную методологию. Только тогда выявится основная цель и главные задачи развития службы реабилитации. Кроме того, к созданию службы реабилитации не готовы государственные ведомства, не готово само общество. Все мы не готовы к этому. Скажем, взять проблему реабилитации инвалидов. Считалось ранее, что у нас нет инвалидов, поскольку они сидели дома и их не было видно. И вроде проблемы нет. Но люди стали заявлять о себе, стали выходить на улицы. А общество не готово. Общество шарахается. И в этом плане угнетает не столько отсутствие приспособлений и то, что ты в инвалидной коляске, сколько недоумевающие взгляды прохожих, соседей, которые ранят сильнее ножа. Процесс реабилитации должен быть прочувствован и пережит обществом. Необходимо не просто внешне поддерживать, а «вживаться» в этот образ, «вырабатывать» общественный стереотип, действительно поддерживать усилия тех, кто старается преодолеть свои трудности. В это не только проблема инвалидов и неинвалидов, ветеранов и неветеранов  -  это проблема взаимоотношений между людьми. Травма резко меняет эти отношения, будь то инвалиды, или ветераны войн, или другие люди. Человек, перенесший травму, попадает в «зону отчуждения». Общество как бы изгоняет из своей жизни тех, кто тяготит его. И этот стереотип буквально пронизывает все наши отношения. Начиная с того, что соседи не здороваются с вами в лифте, а мы осторожно обходим лежащего на асфальте человека, объясняя себе «вот пьяных развелось». Это и есть тот симптом общественного нездоровья, который многократно усиливаясь, срывается в тот самый «снежный ком» отторжения. Именно для этого и нужна реабилитация, чтобы объединить «отторгнутый» объект. Создать для этого специальные условия. Аспектов и направлений может быть масса, но в основе всех реабилитационных действий заложена единая стратегия – воссоединения, независимо от той среды, где развивается реабилитационная деятельность.

Кто в большей степени ответственен за успех реабилитации – человек, переживший травму, или общество, которое призвано помогать ему?

В интервью, записанном директором Института «Олимпия» Бенджамином Колодзиным, Михаил Семенович (*Михайловский – прим.) сказал очень простую, но чрезвычайно важную для нас фразу: «…помимо помощи друзей и общества, нужна крепкая воля самого человека, стремление жить, стать полноправным членом общества и приносить обществу пользу». Вот такая формула реабилитационного процесса. Многократно прислушиваясь к этому, и анализируя свой опыт, мы поняли, что слишком увлеклись идеей Реабилитационного сообщества. А как же личные усилия? Как же усилия самого человека? И вот тут у нас все больше и больше стал вызревать взгляд на реабилитацию как двусторонний процесс в котором, с одной стороны,  - усилия самого человека, с другой – усилия общества. И когда эти усилия объединяются, происходит тот самый эффект реабилитации. Все, что мы знаем в настоящее время о реабилитации, укладывается в эту «схему». Если человек находится в одиночестве, вне общества, то и реабилитации нет. То есть реабилитация нужна там, где ставится вопрос о личностно-общественных отношениях. И даже вот такой пример. Когда Робинзон Крузо попал на необитаемый остров, он стал создавать свое общество – попугай, коза, потом Пятница… То есть человек не может быть без общества. Он неотъемлемая часть общества. А рассуждая дальше, мы, конечно, задумаемся и о других вещах. Как же Земля, Природа? Разве человек может жить вне Природы, вне Земли? Отнимите у нас воздух, а все остальное оставьте. И все, и ничего не получается! А мы этого не замечаем. Принимаем, как должное. Так же как наше здоровье. Есть у нас руки-ноги – мы не замечаем, есть зрение – мы говорим: ну и хорошо. А если человек теряет зрение, он говорит: «Хоть бы одним глазком посмотреть, на минутку увидеть этот мир!» И для него самым главным становится зрение. Для человека, который потерял ногу, самым главным становится вот эта нога. А то, что мы имеем, мы не ценим. И вот в плане этих размышлений у нас стала складываться концепция реабилитации, как процесса объединения личных и общественных усилий. С одной стороны, формирование Реабилитационного сообщества, где люди друг друга поддерживают, помогают, а с другой стороны – сам человек, его индивидуальная работа над своим здоровьем. И человек, участвующий в реабилитационном процессе,  постепенно начинает понимать, что он является частью общественного здоровья: он поддерживает других, он помогает другим, понимая, что все эти люди становятся частью его собственного здоровья. И человек объединяется – с другими людьми, с Природой, с Миром, который находится сверх нашего сознания. И вера в Бога, по сути – есть стремление к объединению. Реабилитация – процесс качественного (а не количественного) объединения. В человеке меняется его внутренний мир, меняется его сознание, меняется его отношение к другим. И в этом плане реабилитация является не просто лечебным подспорьем для человека, который, например, потерял руку или ногу, или находится в инвалидном кресле. Это стратегия жизни любого человека. Любого! Есть у него инвалидность, в справке записанная, нет ли, не имеет значения. Необходимо постепенно входить в этот процесс (очень важно не торопиться), с помощью специалистов -реабилитологов. Для этого и нужны такие Центры, как наш. И центров нужно много. Но дело не в их количестве, а в качестве. Построить здания – самая простая задача. Необходимо наполнить их работу тем самым реабилитационным содержанием.

Для кого должны создаваться такие Центры?

Я думаю, что не надо делать центры специально для инвалидов. Когда наш Центр работал как негосударственное учреждение, мы помогали всем – и ветеранам войн, и инвалидам, и другим людям, которые перенесли травму, попали в неразрешимые жизненные обстоятельства и т.д. Создавалось разнородное общество  - модель микросоциальной среды, где люди объединяются по другим принципам, стремясь к общению, здоровью. Когда мы организовались в качестве государственного учреждения, нам пришлось четыре года доказывать вполне понятную для меня вещь, что не нужно создавать специальный «контингент». Но мне говорили: «вы уж выбирайте -  создавайте центр или для ветеранов войн, или для инвалидов». Ну как же, среди наших учеников есть и ветераны, и инвалиды, и члены их семей, и родители погибших на войне. Как мы это разделим? И вот с большим трудом нам удалось отстоять право находиться в Центре и ветеранов, и инвалидов, и членов семей погибших. То есть предполагалось, что здесь будут проходить реабилитацию люди, которые  получили травму и на войне, и травму в не военной обстановке. Но если бы у меня была такая воля, я просто бы сделал Реабилитационный центр для людей. Просто для людей. Потому что травму может получить любой, и помощь надо оказывать, когда нужно. Не тогда, когда он прошел по всем инстанциям, и получит все справки необходимые. И мы часто сталкиваемся с такой ситуацией, когда человеку ампутировали ногу, он еще не получил инвалидность, и мы его формально не можем положить. А фактически, мы его должны положить именно в этот момент, когда он только получил эту травму, когда все еще свежо, когда он не знает, как жить.  Если это ветеран, нам все равно, где он получил травму и где он живет. Но для нас очень важно, насколько он готов к той работе, которая позволит ему войти в реабилитационный процесс. Пусть у него будет 10 справок, что он и инвалид, и ветеран, но если он не хочет ничего делать, если он просто хочет отдыхать ну пусть в санаторий для этого едет. Но в реабилитационном центре совсем другая задача, другая стратегия действий. Сюда мы приходим для того, чтобы принять активное участие в своем оздоровлении, чтобы задать себе вопрос: что я могу сам сделать для своего здоровья? Какие приложить усилия?..

Вы часто говорите о необходимости активно включаться в процесс собственной реабилитации. А что такое активность реабилитационного процесса?

В Центре создается некое пространство, где каждый из нас, находящихся здесь, вне зависимости от того, санитарочка ли это, директор, врач или медсестра – мы  находимся в этом процессе реабилитации или нет? Тут появилось у нас очень важное осмысление, о котором я хотел бы сказать. Обсуждая группу, мы – специалисты Центра – обычно говорили раньше: «Какая активная группа. Или – не очень активная группа». Теперь же нам стало понятно, что нельзя группу в целом считать активной или неактивной. В этой группе есть люди, которые активно занимаются собой. А есть люди, которые не активно занимаются собой. Более того, я даже в себе стал замечать: вот сегодня я сделал что-то хорошее: отказался от того-то, сделал то-то. Я сегодня крутой! Я молодец. А вчера я чего-то не дотянул. Понимаете, вот эта оценка, которая внутри человека начинает рождаться, она очень важна. Важно понимать – участвую я в реабилитационном процессе сегодня или присел отдохнуть на обочине? Это не очень легкое дело – войти в реабилитационный процесс. И это требует от нас, от сотрудников прежде всего, понимания, огромного усилия, стремления соответствовать этому процессу. И тогда люди, которые приходят сюда, в это пространство, чувствуют этот поток. И если кто-то не дотягивает сегодня, они смотрят как занимаются другие, и потихоньку подтягиваются. Вот и создается эта активная среда, активная реабилитация. Самое главное открытие этого года (*2012  - прим. ), я считаю, понимание активности реабилитационного процесса. Это очень важная позиция. Пусть меня не упрекают: «Открыл Америку, это же все знают». Да, знают все, но не все делают, не хотят использовать этот колоссальный ресурс. Даже в собственном оздоровлении, не то, что в оздоровлении другого человека.

А кто такой – реабилитолог, в вашем понимании? Это какой-то особый человек, как-то по- особому образованный, по -особому мыслящий?

В истории имеется много крупнейших реабилитологов, которые никогда и не считали себя реабилитологами. Например, Иисус Христос. Который был, я считаю, одним из первых реабилитологов. Любой героический поступок, который совершает человек, - например, когда он ложится грудью на амбразуру, защищая других людей, помогая другим выжить – имеет самое непосредственное отношение к реабилитологии. На нашем сайте мы обнаружили, что наиболее читаемым из всего материала, который мы выложили, более всего обращались к материалу о майоре Солнечникове, который закрыл ребят собой – лег на гранату ради того, чтобы спасти других. Вот эта сторона – она вроде к реабилитологии не имеет прямого отношения, но на самом деле это самая-самая что ни на есть реабилитационная тема. Девиз реабилитологов, который когда-то мы предложили: «Все для одного – одни для всех», именно об этом. Любой героический поступок начинается с маленького шага. Готов ли я его сделать? Готов ли я сделать что-то для других людей? Готов ли я сделать что-то, чтобы изменить этот мир к лучшему? Готов ли я изменить себя к лучшему?.. Мы обсуждаем наш предмет много лет. И несмотря на то, что с каждым годом продвигаемся вперед, мы еще очень далеки от истины. Но, слава Богу, мы имеем искренний интерес к замечательному предмету – реабилитологии. И мы не просто декларируем, - мы делаем! Делаем и мыслим! И это вселяет в нас надежду, дает нам лучше понять реабилитологию, приблизить нас к знанию, которое позволит не только каждому человеку, но и человечеству в целом, природному миру, нашей планете жить в гармонии, которую наш великий соотечественник Владимир Иванович Вернадский назвал ноосферой – сферой разума.

(*В подготовке «интервью» использованы следующие материалы: Выступление В.М. Михайловского  на 11 научно-практической конференции «Проблемы современной реабилитологии» (ГБУ «Реабилитационный центр по социальной адаптации инвалидов и участников военных действий», Зеленоград, 14 мая 2012 года); В.М. Михайловский «Реабилитация по методу профессора М.С. Михайловского (Методическое эссе о личностно-социальной реабилитации)» (Москва, 2012 год).